Искусство обольщения - Кэтрин О`Нил

Мэйсон медленно подняла на Ричарда взгляд:

– Ну вот, теперь ты превратил меня в шлюху. Ричард болезненно поморщился.

– Тот факт, что Мэйсон готова была продать себя ради дела, в которое верила, – решительно заявил Ричард, – не делает из нее шлюху. Этот факт лишь возвышает ее дух. Показывает, что она не постояла бы за ценой ради исполнения своей миссии.

Мэйсон покачала головой:

– Ты просто не можешь остановиться?

– Разве ты не понимаешь, какая во всем этом красота? С помощью этих писем мы заставим Мэйсон ожить, по-настоящему ожить в сознании людей – даже тех, кто никогда не видел и не увидит ее картин.

Мэйсон выронила листок.

– Это для меня слишком. Я больше не могу.

– Я думаю, эти письма жизненно необходимы для того, что мы пытаемся сделать.

– Это нужно прекратить. Все это.

– Это нельзя прекратить. Это слишком важно.

Мэйсон положила ладонь на лоб.

– Ричард, я не виню тебя. Не пытаюсь сделать тебя ответственным за все. Я в таком же ответе, как и ты. И даже больше. Это я хотела славы, бессмертия.

– И ты можешь его получить.

– Но я не хочу бессмертия. Я думала, что хочу. Но я это все ненавижу. Я ненавижу все, что с этим связано. Весь это процесс лишает меня моей индивидуальности. Я одно время боялась этого, пыталась ухватиться за то, что от меня осталось. Но только сейчас я осознала, что мне все равно. Все – все равно. Я не хочу держаться за ту Мэйсон, за Мэйсон, которой надо было рисовать те картины, чтобы выразить свое видение. Я переросла себя прежнюю и не хочу возвращаться. Все, что мне надо, – это ты. Я хочу остановить эту дурацкую болезнь, пока она не разрушила нас обоих. Мне все равно, что случится с картинами и сколько людей их увидят. Мне все равно, посадят меня в тюрьму или нет. Я просто хочу, чтобы все это кончилось.

Ричард встал.

– Это невозможно.

– Почему невозможно? Давай уедем отсюда. Уедем из страны и никогда больше сюда не вернемся. Мы могли бы столько всего сделать вместе, если бы ты дал нам шанс.

– Я сказал тебе, что не могу.

– Ты меня совсем не любишь?

– Ты знаешь, что я люблю тебя.

– Нет, Ричард. Ты не любишь меня. Ты любишь… вот это. – Мэйсон обвела рукой вокруг себя.

– Это просто смешно.

– Разве? Тогда почему ты ни разу не спросил меня ни о чем личном? Тебе абсолютно плевать на меня настоящую, наплевать, почему я писала эти картины. Все, что тебя волнует, лишь та Мэйсон Колдуэлл, которую создал ты. Той Мэйсон ты можешь управлять. Но ко мне это не имеет никакого отношения.

Лицо Ричарда приняло напряженное выражение. Сжав руку в кулак, он ударил им по столу.

– Я сказал тебе – это ключевой момент для того, чтобы…

– Но зачем, Ричард? Почему это так для тебя важно? Что спрятано в твоем прошлом такого, что заставляет тебя пускаться в такие крайности? Что преследует тебя в твоих кошмарах? Что, если именно это превратило тебя в вора – вора от искусства?

– Мое прошлое не имеет к этому никакого отношения.

– Имеет, и самое прямое. Разве ты не видишь, что вся эта кампания, которую ты затеял, – очередная кража?

– И кого же я обкрадываю?

– Меня, Ричард. Меня. Но мне и это теперь безразлично. Я о тебе волнуюсь. Ты пугаешь меня. Ты позволил этому, – Мэйсон обвела рукой вокруг себя, – заполонить твою жизнь – стать твоей жизнью, так, что у тебя больше совсем ничего не осталось. Ты создал монстра, который не имеет со мной даже приблизительного сходства. И твоя увлеченность, твоя преданность этому чудовищу разрушает тебя. Ричард, я люблю тебя. Я хочу тебе помочь. Ты можешь мне доверять. Скажи мне ради Бога, что тебя заставляет это делать?

Ричард смотрел на Мэйсон, и в глазах его была мука. Кулак его был сжат так крепко, что костяшки пальцев побелели.

– Я никогда не хотел ничего у тебя отнимать. Я хотел лишь дать. Я хотел подарить Мэйсон миру.

– Ты скажешь мне или нет?

– Мне нечего тебе сказать.

– Ладно. Тогда я сама выясню. – Мэйсон повернулась, чтобы уйти.

– Куда ты? – На этот раз голос Ричарда звучал раздраженно, даже зло.

Мэйсон повернулась к нему лицом:

– Ричард, ты одержим чем-то, чего сам не понимаешь, не желаешь понимать, не в силах держать под контролем. И я собираюсь найти способ освободить тебя от этой нечисти.

Ричард не дал ей уйти и схватил Мэйсон за плечи.

– Я спрашиваю: куда ты идешь?

– Туда, куда придется. Мэйсон высвободилась.

– Ты никуда не пойдешь. – Он перегородил ей путь к двери.

Мэйсон бросилась к столу, сгребла письма и швырнула их в окно. Когда Ричард бросился за ними, Мэйсон воспользовалась моментом и бегом слетела вниз по ступенькам и на улицу.

Мэйсон вышла из омнибуса в респектабельном районе Шайо. Прямо перед собой она увидела величественный особняк Галлери, который занимал целый квартал. Обычно в этом уголке Парижа всегда было очень тихо и мирно, но сегодня из здания доносились раскаты громового хохота и пьяное пение.

Персиваль, тот самый слуга, что возвестил о прибытии Эммы в гостиницу, где жила Мэйсон, открыл перед ней дверь.

– Мисс Колдуэлл, – поприветствовал он ее, перекрикивая шум, – как приятно видеть вас вновь. Мы вас не ждали.

– Извините, что пришла без приглашения, но мне действительно очень нужно повидаться с герцогиней.

– Ну что вы, вам здесь всегда рады. Ее светлость всего лишь устраивает маленькую вечеринку.

Мэйсон заглянула в зал. В нем было полно гостей. Люди из высшего общества мешались с личностями весьма сомнительного вида. Кто-то пил шампанское прямо из бутылки, передавая ее по кругу, как в лагере у костра. Внезапно раздался выстрел, за которым последовал взрыв смеха.

– О Боже! – вздрогнул Персиваль. – Весьма энергичные ребята, это точно. Надеюсь, никто не пострадал.

– И в чью честь вечеринка? – спросила Мэйсон.

– Как, вы не знаете? В честь полковника Коди, естественно. Если вы подождете минуточку, я разыщу ее светлость и сообщу ей о вашем приходе.

Персиваль удалился, и как раз в это момент группа мужчин у барной стойки затянула во все горло:

Буффало Билл, Буффало Билл

Ни разу мимо не пробил,

Уж если стрельнул, то убил,

И по счетам не он платил,

Этот Буффало Билл.

Все покатывались от хохота и хлопали друг друга по спине. И как раз в этот момент Эмма показалась в фойе с приветливой улыбкой на губах.

– Эми, какой приятный сюрприз! – Эмма выглядела еще милее, чем раньше, в своем наряде абрикосового цвета. Сама непринужденность посреди всей этой немыслимой вакханалии. – Мы как раз развлекаем кое-кого из ваших соотечественников. Почетный гость еще не появился, но я могу познакомить вас с его друзьями.